Мемуары

Михаил Гурджи
 Крымчакская община Симферополя начала формироваться с 60-70-х годов XIX века за счет переселенцев из Карасубазара. Община была малочислена и, преимущественно, экономически слаба.
 В Симферополе, две раввинистические иудейские общины (ашкеназов и крымчаков), объединились (в дореволюционный период) в различных сферах взаимодействия на общей конфессиональной платформе. Прежде всего, подобная кооперация, успешно показала себя в строительстве и содержании синагог, организации деятельности погребального братства (חברה קדישא), благоустройстве нового еврейского кладбища, обучении детей в объединенной Талмуд - Торе (תלמוד תורה), в которой в 1911 году была образована специальная группа для 34-х учеников из крымчакских семей.¹ Несмотря на значительные этнокультурные и языковые различия с «польскими евреями»², публикации в прессе тех лет, свидетельствуют о плодотворном взаимодействии двух общин.
 Необходимо отметить и значительный демографический прирост в общине крымчаков: от 600–800 человек в конце XVIII в. до 3481 в 1879 г. Объяснить этот демографический взрыв можно только фактом интеграции в общину приезжих евреев-ашкеназов. Документы говорят о смешанных крымчакско-ашкеназских браках уже с конца XVIII в. Так, документы 1785 г. сообщают о браке между крымчачкой Шамахатон и польским «евреем-портным» по имени Лейба. Именно в XIX в. в крымчакском ономастиконе появляются такие поздние ашкеназские фамилии, как Варшавский, Гершгорн, Фишер, Флисфедер, Бершадский, Лурье, Берман, Гутман, Соловьев, Урилевич и многие другие. Примечательным остается тот факт, что, приехав в Крым, эти переселенцы достаточно быстро влились в крымчакскую среду и заговорили по-татарски.

Михаил  Гурджи
Мы начинаем серию публикаций очерков из дореволюционной прессы о крымчаках. Отдельная благодарность российскому исследователю Павлу Иванову за предоставленные материалы. Предлагаем вашему вниманию статью таврического репортера Марка Эйдлина в газете «Крымъ» № 119 от 14.05.1899 года. 
Хаим Хизкияу Медини (Хахам; 1833–1904), раввин в Карасубазаре в 1866–1899. Уроженец Иерусалима, приглашенный в Крым из Турции, Медини поднял на более высокий уровень религиозное образование в общине, несколько преобразовав его на сефардский лад. Медини известен как один из значимых еврейских мыслителей XIX века, автор энциклопедического труда Сдэ Хэмед («Поля красоты»; 18 томов, Варшава 1891–1912). Медини провел серию религиозных реформ в общине и подверг запрету ряд местных религиозных традиций. Он также основал несколько школ по преподаванию религии и древнееврейсского языка среди крымчаков. Хахам покинул Крым в 1899 г.

Фото из «Альбома воспоминаний о карасубазарском крымчакском хахаме Хаим Хизкияу Медини. Сцены и виды перед отъездом его в Иерусалим в 1899 г.». На фотографии запечатлена  трехпоколенная семья хахама Медини (дочери, зятья, внуки) в окружении домочадцев, проживавших с ним в одном дворе на правах членов семьи. За Медини стоит женщина с ребенком на руках – это Ривка Эммануиловна с сыном Мордкай-Бохором, вторая жена карасубазарского сапожника Суружина Якова Шомелевича. В ряду детей  – девочка в белом фартуке –  дочь фотографа Берта Яковлевна Тираспольская. Карасубазар, май 1899 год. Хаим Хизкиягу Медини  сидит в центре. – описание фото сделано Б.Н. Казаченко.

Михаил Гурджи
 Некоторые из публикаций  дореволюционной прессы о крымчаках¹ освещали финансовые и организационные проблемы, связанные с возведением новой синагоги в мавританском стиле в Карасубазаре. Как следует из заметки, опубликованной  в газете «Крымъ» № 111 от 21.09.1890 года, инициатива постройки новой синагоги принадлежала хахаму Хаиму Хизкиягу Медини. Сооружение синагоги началось в 1887 году на общинные средства, но было приостановлено по причине их дефицита. 
 Спустя 14 лет, в севастопольской газете  «Крымскiй Вестникъ» № 043 от 17.02.1904 года, вновь появилась заметка о сборе средств для завершения строительства синагоги.
В результате, возведение здания  было завершено. В течении нескольких последующих лет синагога служила местом общественного богослужения и центром религиозной жизни крымчакской общины Карасубазара.
Открытка нач. XX века. Крымчакская синагога в Карасубазаре²

Лариса Мангупли
Светлой памяти Семена Исааковича Рафаилова (1924-2004) посвящается этот очерк.
Родные не по крови
Бывает так, что люди, порой не связанные кровными узами, становятся друг другу роднее самых близких по крови.
С семьёй Якова Бакши и его жены Симы мои родители и старшая сестра  до войны были не просто добрыми соседями. Их связывала не только одинаковая фамилия (среди крымчаков есть немало однофамильцев). Мой папа и его сосед и друг Яков сапожничали. Так что профессиональные интересы их сближали ещё больше. А моя мама и тётя Сима были домохозяйками. Естественно, у женщин-крымчачек общего много, есть о чём поговорить, что обсудить, поделиться новостями… 
Моя сестра Софа дружила с Диной, дочерью соседей, и их младшим сыном, Давидом.
Война разлучила соседей. Но когда Керчь освободили в апреле 1944 года, они вернулись в родной город. Теперь семья Якова Бакши поселилась неподалёку, на той же улице им.23 Мая. Друг без друга соседи не представляли свою жизнь. Часто заходили в гости — говорили  и говорили о пережитом, о том, как преодолеть трудности военного и послевоенного времени…
Однажды к нам во двор вбежала Диночка. Хлопнув калиткой, она прокричала на весь двор:
-Тётя Муся! По-бе-да! По-бе-да!
Лицо её было воплощением бесконечного ликования, а мамино — в слезах радости. Все обнимались, плакали, поздравляли друг друга.
Передо мной эта картинка всплывает как в тумане, ведь тогда мне было всего четыре года. Но на фоне этой, как будто размытой временем о картины  очень чётко вырисовывается ветка сирени. Дина не выпускает её из рук. И вот уже многие годы, когда тема Победы касается моего сердца, перед мысленным взором неизменно возникает та ветка сирени, как вестник весны и начала новой послевоенной жизни.
Вскоре после войны наши добрые соседи переехали жить в Симферополь. Но дружба продолжалась долгие годы. Ездили друг к другу в гости и, кажется, разлука ещё больше сблизила семьи. Особенно в лихое время сталинских репрессий, когда они коснулись и семьи наших друзей. На долю Дины выпала нелёгкая судьба. Её муж Семён Рафаилов стал жертвой этих репрессий.
Спустя много лет журналистские дороги привели меня в семью Семёна и Дины Рафаиловых. После нашей встречи я и написала очерк «СХ-500 — человек Степлага».

На фото: C.И. Рафаилов с супругой Диной, Симферополь, конец 1990-х годов. Фото из личного архива Д. Пиастро, внука героя очерка.
Ветхие страницы старой-престарой книги донесли мысли философа: «Да пусть с заходом солнца уйдут из сердца твоего все горести и переживания, всё, что душу растревожило». Верно, не стоит сегодняшние тревоги брать с собою в завтра. Пусть новый день  будет встречен улыбкой. Почему бы не следовать мудрому совету во имя того, чтобы пребывать в благости и добром расположении духа, не омрачать тяжкими мыслями свою жизнь… Наверное, это возможно, если источник твоей тревоги не столь глубок, не разрушает на своём стремительном пути жизненных планов, надежд. Но если этот источник с огромной силой бьёт из-под пластов спрессованных десятилетий, если его током крови уже занесло в каждую нервную клетку, вздрагивающую от любого напоминания о прошлом, тут уж ничего не поделаешь. И вообще, как оборвать цепь таких воспоминаний с заходом солнца? Воспоминания о войне, плене, пытках, унижениях, смертных приговорах как раз и приходят во сне.
    Семён долго не мог понять, за что, за какие такие грехи его осудили как врага народа, народа, за который, рискуя самым дорогим – жизнью своей, он шёл в разведку, принимал вражескую пулю, терпел чудовищные пытки в гестапо, тяготы ГУЛАГа?
       Какой же он враг, если за советскую власть готов был жизнь отдать, если на верную смерть шёл с именем товарища Сталина, связывая с ним все свои надежды и помыслы?
 Какой же он враг? А символ солдатского героизма – орден Славы третьей степени, которым он был награждён как отважный разведчик, проникший в немецкий штаб и доставший важные сведения, которые очень помогли прорвать фронт противника?
 Какой же он враг, если жар молодой души своей отдавал комсомолу и верил, верил безоговорочно в торжество сталинских идей, в Коммунистическую партию, в Ленинский комсомол?