Доктор философии в современной истории, университет Оксфорда. Исследователь истории крымчаков.

 03 Михаил Кизилов

(Симферополь – Оксфорд)

Крымчаки: современное состояние общиныⁱ

Краткий исторический очерк

Этнографы называют крымчаками этнос, сформировавшийся из нескольких групп еврейского происхождения, оседавших на крымской земле, начиная с первых столетий нашей эры, а также в средние века и раннее новое время. Термин «крымчаки» возник в 19 в. для обозначения тюркоязычных евреев-рабанитов Крыма, отличных как от караимов, так и от европейских евреев (ашкеназов), появившихся на полуострове после 1783 г. Краткое определение этого понятия принадлежит крымчакскому просветителю И.С. Каяⁱⁱ (1887–1956): «Крымчаки ? это особая группа евреев, которая издавна живет на Крымском полуострове и в значительной мере приняла татарскую культуру»ⁱⁱⁱ.

Крымчакская община сформировалась в период позднего средневековья и раннего нового времени из представителей еврейских общин Европы, Малой Азии, Кавказа и Ближнего Востока. Среди них были говорившие на идише ашкеназы и греко-, ладино-, тато-, арабоязычные евреи Византии, Испании, Италии, Востока, Кавказа и Руси. О разнородном происхождении рабанитской общины говорят фамилии современных крымчаков. Берман, Гутман, Ашкенази (Ачкинази) пошли от эмигрантов из Европы и России; Абрабен, Пиастро, Ломброзо, Тревгода ? от выходцев из Италии и Испании; Бакши, Стамболи, Измирли, Токатлы, Мизрахи ? из Турции и мусульманского Востока; Лехно, Варшавский ? из Польши; Гота, Вайнберг ? из Германии; Гурджи ? с Кавказа и т. п. Есть фамилии, указывающие на крымское происхождение или на профессию их обладателей: Мангупли ? «из Мангупа», Демерджи ? «кузнец», Таукчи ? «птичник». Примерно 40 процентов крымчакских фамилий содержат древнееврейские (ивритские) корни: Пейсах, Пурим, Рабену, Леви, Бентовим, Рафаилов и др.^iv

В 17–18 вв. все эти группы и землячества сливаются в единое целое. Так же, как их собратья-караимы, крымчаки испытывали сильное влияние татар, не выходившее, впрочем, за рамки культурных, лингвистических и бытовых заимствований. Важнейшим фактором этого влияния стал переход евреев, прибывавших сюда из разных стран мира, на разговорный крымчакский диалект (точнее, этнолект) крымско-татарского языка. Начиная с 19 в., ряд крымчакских авторов (по примеру лидеров караимской общины) начинает называть крымчакский этнолект «джагатайским языком». Эта тенденция усилилась в послевоенное время (в годы сталинских депортаций было опасно признаться в том, что крымчаки говорят на татарском языке) и особенно после распада Советского Союза. Некоторые крымчакские деятели этого периода утверждают, что крымчаки говорили на отдельном «крымчакском», или «джагатайском» языке^v. Подобные утверждения не имеют под собой академической базы и отражают изменения в этническом самосознании крымчаков. Аналогичные причины идеологического (отнюдь не научного) характера в послевоенные годы заставляли многих крымских караимов и тюркологов утверждать, что местные караимы говорили на особом «караимском языке», а не на крымско-татарском этнолекте^vi, между тем как официальный язык Золотой Орды джагатай (чагатай) значительно отличается от крымчакского и караимского этнолектов^vii. Большинство современных лингвистов приходят к выводу, что, несмотря на ряд фонетических и лексических отличий от крымско-татарского языка, этнолект крымчаков не является отдельным тюркским языком^viii. Так считали и сами крымчакские авторы, например, Нисим Леви Чахчир, который называл его «татарским языком, на котором мы говорим между собой»^ix. «Татарским» или «крымско-татарским» называли свой разговорный язык и крымчаки, участвовавшие в переписи 1913 г.^x «Татарским» же называл его в 1927 г. известный лингвист, автор учебных пособий по крымско-татарскому языку и крымчакскому этнолекту И.С. Кая, которого трудно заподозрить в предвзятом отношении к родному языку^xi.

Именно поэтому я называю язык крымчаков «крымчакским этнолектом крымско-татарского языка» (сокращенно ? «крымчакский этнолект»). В 18–20 вв. появились светские и религиозные произведения, сказки, песни и стихи, написанные на этнолекте, а также переводы с иврита ряда священных текстов. Несмотря на развитие этого тюркского этнолекта, до начала 20 века основным языком литургии, богослужения, деловой переписки, надгробных эпитафий, научных и теософских трудов продолжал оставаться иврит. Некоторые крымчаки и после войны писали на этнолекте еврейскими буквами^xii.

По данным общинной переписи 1913 г., в Российской империи насчитывалось от пяти до семи тысяч крымчаков; незадолго до начала Великой Отечественной войны ? около восьми тысяч, проживавших, главным образом, в Симферополе, Карасубазаре, Керчи, Феодосии и Севастополе^xiii. После революции крымчаки начинают шире пользоваться русским языком, не забывая при этом родного этнолекта. В период между двумя мировыми войнами крымчаки для записи текстов на этнолекте преимущественно переходят с древнееврейского алфавита на латинский (аналогично «латинизации» письменности крымских татар); в это же время в ходе атеистической кампании закрывались крымчакские синагоги кагал, или къа’ал^xiv.

Центром проживания крымчаков становится Симферополь; в конце 20-х – начале 30-х гг. созданы два крымчакских колхоза «Крымчах» и «Ени Крымчах»^xv. Немецкая оккупация Крыма положила конец развитию крымчакской общины полуострова. Пожалуй, никакой другой народ Советского Союза не пострадал в процентном отношении столь серьезно: в ходе истребления еврейского населения Крыма были зверски убиты от 70 до 80 процентов крымчаков^xvi.

Друзья, мы ошиблись,

Мы в Крыму остались,

На полях этого Крыма

Мы принесены в жертву…

Народ мой, нельзя ли найти

Какое-либо средство от нашего несчастья?

Значит, судьба их такова!

Не забывайте несчастный наш народ, погибший от рук солдат…

Так описывает эти трагические события печальная крымчакская песня, сложенная на этнолекте в 40-х гг. 20 столетия неизвестным крымчаком, которому, видимо, удалось выжить в Катастрофе, безжалостно уничтожившей его народ^xvii. Трагические события 20 в. фактически поставили общину на грань вымирания. После войны в Крыму насчитывалось 700–750 крымчаков, в 1959 г. во всем Советском Союзе ? 2000, в 1989-м ? 1448^xviii.

Данная статья стала результатом исследования письменных и этнографических источников, а также интервью с представителями крымчакских общин Крыма, России, Израиля и Америки. Автор рассматривает современное состояние крымчакской общины в СНГ и других странах мира, уделяя особое внимание вопросам этнической самоидентификации крымчаков, работам крымчакских исследователей, опубликованным в последние годы^xix, и перспективам на будущее этой этнической общности.

Не желая кого бы то ни было обидеть, автор старается дать максимально объективную картину состояния общины, излагая различные суждения по поводу существующих тенденций, и, в то же время, не цитируя крайне пессимистических мнений. Автор искренне надеется, что его работа поможет некоторым крымчакам, а также исследователям и широкому кругу читателей составить объективное представление о современном состоянии этой исключительно интересной этнической группы.

Крымчакские общины в современном мире

По нашим оценкам, в различных странах мира (Украина (в т.ч. АР Крым), Россия, Израиль и США) проживают примерно 1200–1500 крымчаков. Наиболее интересна для историка и этнографа именно крымская община, так сказать, alma mater крымчакских общин других стран мира. Увы, крымчакская община Крыма сегодня крайне мала: по переписи 2002 г., она состоит всего из 204 человек^xx. Начиная с 1989 г., ее жизнью руководит культурно-просветительское общество «Кърымчахлар». В 1992 г. была предпринята неудачная, по словам И.В. Ачкинази, попытка возродить религиозные традиции крымчаков, учредив религиозную общину «Къаал акодеш по ритуалу Каффы»^xxi. В 1997–2002 гг. председателем общества «Кърымчахлар» был В.М. Ломброзо (1943–2002)^xxii, с 2002-го по сей день ? Ю.М. Пурим^xxiii. В крупных городах Крыма находятся филиалы Общества, существует небольшой этнографический музей^xxiv. Несмотря на очень малую численность, судьба крымчаков и иъх трагическая гибель в Холокосте известны в Крыму. В знак уважения к крымчакам и ашкеназам, погибшим во время массовых расстрелов, проводившихся нацистами с ноября 1941 по июль 1942 г., Верховный Совет Автономной Республики Крым постановил считать 11 декабря официальным «Днем памяти крымчаков и евреев Крыма ? жертв нацизма». В этот день приспускается флаг Автономной Республики Крым^xxv.

Рукописное наследие крымчаков, насколько можно понять, почти не сохрагнилось.. В музее имеется лишь одна крымчакская рукопись ? сборник религиозной поэзии на иврите. По нашим сведениям, в Крыму в частном владении остались всего 2–3 рукописных сборника на крымчакском этнолекте^xxvi, остальные рукописи (джонки) пропали во время злодейского убийства крымчаков. Культурно-просветительское общество издает альманах «Кърымчахлар. Культурное наследие крымчаков», на страницах которого публикуются материалы по истории, этнографии и культуре крымчаков, мемуары и художественные произведения, имеющие отношение к истории общины, а также воспроизводятся публикации о крымчаках, встречающиеся в других изданиях. Содержание альманаха представляется нам более значительным, чем аналогичные сборники других этнических обществ Крыма. Не будучи историками по образованию, авторы и редакторы альманаха решили собрать максимальное количество литературы, которая позволит позднейшим исследователям восстановить историю крымчаков 19–20 вв. Наиболее интересными представителями общины можно назвать историка И.В. Ачкинази (1954–2006)^xxvii, филолога и художника Д.И. Реби^xxviii, журналиста и писателя М. Пурима (Агатова).

Среди культурно-исторических памятников полуострова, связанных с историей крымчаков, следует отметить три синагоги (в современной крымчакской литературе къаал)^xxix, остатки крымчакских кладбищ, крымчакские улицы и переулки почти в каждом крымском городе, а также место массового расстрела крымчаков и ашкеназов на 9-м километре шоссе Симферополь – Феодосия^xxx. Крымчаки полуострова сегодня живут преимущественно в Симферополе, Севастополе, Евпатории, Феодосии и Керчи. В традиционном центре крымчаков Карасубазаре (Белогорске) остался один крымчак, Яков Мангупли^xxxi.

Многие крымчаки, будучи патриотами Крыма и России, протестуют против разделения крымских народов на «коренные» и «пришлые»^xxxii. К сожалению, в результате атеистической политики Советского Союза крымчакская община практически утратила свою традиционную культуру. Осталось всего пять или семь крымчаков, в той или иной степени владеющих крымчакским этнолектом^xxxiii, почти полностью утрачены этнические и религиозные традиции.

Единственный этно-религиозный крымчакский праздник, соблюдаемый сегодня общиной, ? тъкун^xxxiv, день памяти крымчаков, расстрелянных в 1941–1942 гг. Этот поминальный обряд впервые был отмечен в Симферополе в 1945 г. В наше время тъкун проводится в помещении симферопольского общества «Кърымчахлар», что на ул. Крылова. Дважды в год (в июле–августе и 11–12 декабря) здесь собираются вечером крымчаки со всего полуострова, поют ритуальные пызмоны (от ивр. пизмон), читают кадиш (заупокойную молитву), поют на этнолекте песни о трагической гибели земляков; подают традиционные крымчакские блюда. Утром, в любую погоду, участники обряда отправляются на 9-й километр Феодосийского шоссе, к памятнику, установленному на месте расстрела крымчаков и ашкеназов^xxxv.

Значительное количество крымчаков проживает на территории России. Около 200 человек (примерно столько же, сколько и в Крыму) живут в Новороссийске. Первые крымчаки появились здесь, видимо, в конце 19 – начале 20 вв. Но массовое поселение крымчаков в Новороссийске относится к 1941 г., когда некоторым крымчакам удалось выбраться из оккупированной Керчи. По имеющимся у меня устным сведениям, у крымчаков Новороссийска нет организованной собственной общинной жизни, но они участвуют в жизни и деятельности Новороссийской еврейской общины. Крымчакские семьи имеются и в других городах России, в частности, есть небольшое крымчакское общество в С.-Петербурге. Его председателем до 2007 г. была Т.И. Тревгода^xxxvi. В Москве проживают композитор А. Бакши и певица, искусствовед Л.С. Бакши, записавшие на лазерный диск собрание традиционных крымчакских песен^xxxvii. До недавнего времени жил в Москве и генеральный директор Русского ПЕН-Центра А.П. Ткаченко, в молодости футболист, затем публицист, писатель, правозащитник, который безвременно скончался в декабре 2007 г. Незадолго до смерти он издал книгу «Сон крымчака, или Оторванная земля» ? художественный экскурс в историю крымчаков Крыма^xxxviii. В Краснодаре живет поэтесса В.И. Багинская (Гурджи), автор русского перевода поэтических текстов, написанных на крымчакском этнолекте^xxxix.

На Украине (вне Крыма) насчитывается примерно 200 крымчаков^xl, которые фактически не поддерживают общинной деятельности, так что о них почти ничего неизвестно.

Есть община крымчаков на территории Абхазии, в Сухуми. Ее возникновение относится, вероятно, ко второй половине 19 в. Община поддерживала тесные контакты с местными (особенно грузинскими) евреями. В 1926 г. в Сухуми жили 152 крымчака. Однако в 1980-х годах местные крымчаки уже перестали отмечать тъкун, посещать синагоги, практиковать обрезание и т. п^xli.В конце 1980-х гг. в Сухуми сохранялось «старое» еврейское кладбище с крымчакскими захоронениями примерно столетней давности (см. статью М.Членова в настоящем выпуске ежегодника) Некоторые из крымчаков остались жить в городе после абхазо-грузинского конфликта начала 90-х гг., кое-кто снова стал участвовать в жизни маленькой абхазской иудейской общины.

Больше всего крымчаков живет в Израиле, по непроверенным данным, 600–700 человек. В основном, это недавние выходцы из Крыма, Санкт-Петербурга и Новороссийска ? семейства Гурджи, Дондо, Хондо, Чулак, Песах и др. История крымчакской общины в Эрец-Исраэль восходит к концу 19 в. и связана с деятельностью Хаима Хизкиягу Медини (1832–1904 гг.), крымчакского раввина в Карасубазаре (1866–1899 гг.). Уроженец Иерусалима, приглашенный в Крым из Османской Империи, Медини известен как видный еврейский мыслитель, автор 12-томного энциклопедического собрания «Седе Хемед». В 1899 г. Медини уехал в Хеврон, и некоторые крымчаки последовали за ним на Святую землю^xlii. Следующая волна переселения относится к 1921–1922 гг., когда многие крымчаки, спасаясь от послереволюционной разрухи и голода, эмигрировали в Палестину. По сообщению Д. Шапира, слово «крымчак» в иврите 30–50-х гг. прошлого века было синонимом понятия «крепкий мужик, занимающийся физическим трудом». У крымчакской общины Тель-Авива была своя синагога, функционировавшая по сефардскому ритуалу вплоть до 1981 г.

В 1990-е гг. угасавшая крымчакская община Израиля пополнилась выходцами из бывшего СССР. Активист общества «Кърымчахлар» М. Чулак попытался создать общину крымских репатриантов и устраивал поминальные дни (тъкун). К сожалению, сегодня в крымчакской общине Израиля в сущности нет общинно-религиозной жизни. Большинство членов общины предпочитают слиться с израильским окружением и забыть о своем крымчакском происхождении. Одна из причин подобного поведения в том, что новые репатрианты не обладали глубоким знанием крымчакских религиозно-этнических традиций. Особенно способствуют ассимиляции смешанные браки. В Израиле проживает выходец из Симферополя Михаил Гурджи, ныне единственный профессиональный историк-крымчак, автор статей об истории своей общины^xliii.

Крымчакская эмиграция в Америку началась в 1915 г., во время Первой мировой войны, и продолжалась до 1925 г. В 1920 г. крымчаки-эмигранты основали «Первое Землячество крымских евреев в Америке» (The First Brotherhood of Crimean Jews of America). Его первым председателем стал Саадия Мангупли; среди членов землячества были представители семейств Ашкенази (Ачкинази), Мангупли, Рабено, Хахамов, Кокоз, Коген, Токатлы, Пурим и др. После арабских погромов 1938–1939 гг. несколько крымчакских семейств Палестины эмигрировали в США. В то время в США насчитывалось примерно 250 крымчаков. Большая часть этих семейств смогла эмигрировать в США благодаря помощи семьи Мани Ашкенази^xliv. Среди эмигрантов из Палестины в 1939 г. была семья Ральфа Бакши, который стал позднее известным мультипликатором^xlv. Ряд семейств эмигрировал после войны. В 40-х гг. 20 в. землячество приобрело земельные владения на Лонг Айленде, где находились два крымчакских кладбища. Тамошние крымчаки общались друг с другом на крымчакском этнолекте, английском, русском и идише^xlvi. В качестве синагоги использовали дом на авеню Саратога в Бруклине. Члены землячества активно занимались благотворительной деятельностью, собирали деньги для помощи крымчакам Советского Союза, евреям Израиля и Крыма. В послевоенные годы начинаются ассимиляционные процессы, большинство крымчакских эмигрантов вступают в браки с местными евреями. В 90-х гг. 20-го – начале 21 вв. председателем землячества был Израиль Рубин (Рабено). По его словам, в США до сих пор живут сотни потомков крымчакских эмигрантов. Многие уже не носят фамилии своих предков, не знакомы с историей и культурой крымчаков и считают себя американцами еврейского или крымчакского происхождения. Американские крымчаки ? люди, в основном, состоятельные, с высшим образованием, врачи, преподаватели и т. п. По сообщению И. Рубина, в настоящее время никто из них не владеет крымчакским этнолектом, хотя некоторые все еще помнят русский^xlvii.

Какое-то число крымчакских семей проживает в других странах, Канаде, Германии и т. д.^xlviii Любопытно, что под флагом Камбоджи плавает сухогруз «Krymchakhlar», принадлежащий российскому «Совфрахту», председателем совета директоров которого является Д.Ю. Пурим^xlix.

Проблемы этнокультурной самоидентификации крымчаков

У крымчакских общин различных стран мира нет единого мнения об истории, происхождении и самоидентификации своего этноса. Сравнительно однозначной представляется ситуация с крымчаками Израиля и США, которые считают себя либо крымчаками еврейского происходжения, либо евреями крымчакских корней. Некоторые предпочитают забыть о своем крымчакском происхождении (или крымчакских корнях предков/родителей), идентифицируя себя с окружающей этнической средой (в Израиле ? с евреями, в США ? с евреями и американцами). Многие вообще не задумываются о своем этническом происхождении.

Более запутанна ситуация с крымчаками, живущими в СНГ, где община делится на сторонников «еврейской» и «тюркской» ориентации, «безразличных» и «колеблющихся»., Придерживающиеся «еврейской» ориентации тайно или явно считают крымчаков народом еврейского происхождения, посещают синагоги, участвуют в деятельности «Хеседа», «Сохнута» и других еврейских организаций^l. Наиболее ярым приверженцем концепции еврейского этногенеза был, пожалуй, Л.И. Кая (1912–1988 гг.), сын уже упоминавшегося нами лингвиста и историка И.С. Кая. Автор до сих пор, к сожалению, неопубликованных важных работ по истории караимов и крымчаков, Л.И. Кая считал себя крымчаком-евреем и сожалел, что не получил надлежащего религиозного образования. «Я еврей! ? эмоционально восклицал он в письме к А.Н. Торпусману. ? Я не виноват, что успел только обрезаться. Впрочем, я успел и тфилин даже надеть несколько раз»^li.

«Безразличные» предпочитают не думать об этническом происхождении, но, тем не менее, не забывают о своей принадлежности к крымчакам и не готовы от нее отказываться. «Колеблющиеся» знают аргументы сторонников и «еврейской», и «тюркской» ориентации, но не имеют однозначной позиции. «Мы сами не знаем, откуда мы здесь [т. е. в Крыму]» ? часто отвечают они на вопрос об этническом происхождении крымчаков.

Часть крымчаков (в особенности интеллектуальная верхушка) считает себя народом смешанно-тюркского происхождения. Возникновение тюркского компонента в идентичности современных крымчаков, безусловно, заслуживает особого внимания. Деиудаизационные процессы в общине и мифологемы «тюркского» и «смешанно-автохтонного» происхождении крымчаков уходят корнями в страшные 1941–1942 годы, когда крымчаки впервые заявили нацистской администрации о своем нееврейском происхождении. Евреи-рабаниты, крымчаки во всем похожи на крымских караимов, отличаясь лишь принадлежностью к талмудическому иудаизму и отсутствием разработанной мифологемы своего нееврейского происхождения. У караимов же такая мифологема существовала с конца 19 в. ? именно поэтому нацистские идеологи в 1939 г. с некоторой неохотой признали караимов народом нееврейского происхождения, на который не распространяются Judenordnungen (правила, относящиеся к евреям). Узнав о том, что караимам удалось выдать себя за тюрок, обращенных в иудаизм, керченские крымчаки во главе с И.С. Кая пыталась выдать себя за потомков тюрок-хазар, принявших иудаизм в средневековый период. Они передали нацистской администрации ряд документов, в которых, видимо, доказывалось их нееврейское происхождение^lii. Увы, провести нацистов на этот раз не удалось: место потомков хазар уже было занято караимами. Тем не менее, вполне вероятно, что именно эти действия, а также последовавшее разбирательство представленных нацистам документов приостановили массовое уничтожение крымчаков, и после керченского десанта в конце декабря 1941 г. 800 крымчаков сумели покинуть Крым^liii. Всех остальных крымчаков оккупированного полуострова ждала мучительная смерть.

Тем не менее, идея нееврейского, тюркского происхождения крымчаков, пожалуй, впервые высказанная во время войны, продолжила существовала и в послевоенный период. Роман Фройнд, изучавший вопрос о деиудаизации караимов («деиудаизация» караимов, крымчаков и горских евреев-татов представляется наиболее перспективной для сравнительного анализа^liv), выделял деиудаизацию «эндогенную» и «экзогенную», т. е. связанную с внутренними и внешними факторами^lv. В случае крымчаков (равно как татов и караимов) четко прослеживаются оба процесса. После войны уцелевшие лидеры общины помнили об ужасах Холокоста и смертельной опасности, связанной с принадлежностью к еврейству. На фоне сталинских антиеврейских чисток и «антисионистских» гонений, еврейское происхождение продолжало быть чрезвычайно опасным. И эти факторы стимулировали процесс «эндогенной», т. е. «внутренней» деиудаизации крымчакской общины в послевоенный период. Кроме того, крымчаки, лишенные в советское время религии и говорившие на тюркском диалекте, действительно чувствовали себя все более и более далекими от советского еврейства.

Именно по этой причине некоторые крымчакские интеллектуалы ? Е.И. Пейсах (1903–1977 гг.), Б.М. (В.М.) Ачкинази и др. ? начинают пропагандировать теорию автохтонного, тюркского и вообще нееврейского происхождения крымчаков. Экономист по образованию, Е.И. Пейсах написал для Большой Советской Энциклопедии статью «Крымчаки», в которой утверждалось, что крымчаки представляют собой смесь еврейских и тюркских поселенцев с возможной долей итальянских элементов^lvi. Впрочем, в частной переписке крымчакские лидеры признавали, что позаимствовали свою «автохтонно-тюркскую» концепцию у караимов^lvii. Об этом же писал и Л.И. Кая: «эта караимская плесень [т. е. отрицание еврейского происхождения] стала сейчас распространяться среди крымчаков тоже»^lviii. В то же время советские идеологи использовали крымчаков и горских евреев-татов в качестве иллюстрации к концепции о том, что советским евреям близка идея «местного, автохтонного» происхождения и чужды идеи сионизма^lix. Несмотря на то, что многие члены общины прислушивались к мнению Е.И. Пейсаха^lx и Б.М. (В.М.) Ачкинази, некоторые крымчаки, в первую очередь З.Я. Борохов и Л.И. Кая, придерживались «еврейской» концепции крымчакского этногенеза^lxi. Так, Л.И. Кая писал о сторонниках «тюркской» теории: «крымчаки соорудили себе идола-тельца и с восторгом начали плясать вокруг него, радуясь своему новому божеству»^lxii. Более того, он даже пытался собрать бейт-дин (общинный суд), чтобы осудить действия наиболее рьяных сторонников этой концепции^lxiii.

Идея «автохтонного» и «тюркского» происхождения крымчаков получает особое развитие в конце 1980-х – начале 1990-х гг., во время распада Советского Союза и возникновения национальных обществ в Крыму. Казалось бы, «внешние» деиудаизационные факторы постепенно сходят на нет, поскольку Советский Союз (а затем Россия) перестает следовать сталинско-брежневской политике дискриминации еврейского населения. Более того, новые «внешние» факторы, в том числе репатриационная политика Государства Израиль, стимулируют развитие «еврейских» тенденций среди крымчаков, и в начале 1990-х часть крымчаков, осознающих свои еврейские корни, эмигрирует в Израиль. И по этой же причине становятся особенно слышны голоса адептов «тюркской» идентичности, остающихся в Крыму и не желающих эмигрировать в Эрец-Исраэль. Кроме того, крымчаки, равно как караимы, видят в крымских татарах удачный пример «конструирования» идентичности с тюркским компонентом и «автохтонными» претензиями. Позиционирование себя как «автохтонного» и «тюркского» населения сулит государственные субсидии и дотации. Именно поэтому в 1990-х – начале 2000-х гг. среди крымчаков наблюдается усиление «тюркских» тенденций^lxiv.

Однако для обоснования «романтической» концепции этнической истории требуется некая «научная» база. В 1990-х гг. «тюркскую» и «автохтонную» теорию происхождения крымчаков активно популяризуют крымчакские историки Б.М. (В.М.)^lxv и И.В. Ачкинази. В отличие от сегодняшних крымско-караимских приверженцев «тюркской» идентичности, среди которых нет профессиональных филологов или историков, вышеуказанные историки получили профессиональное образование. К сожалению, несмотря на серьезную историографическую базу, методологию и ряд любопытные наработок, эти ученые необъективно трактуют историю крымчаков, игнорируя их многовековую еврейскую традицию и прибегая к более чем сомнительным антропометрическим аргументам^lxvi. Называя теорию хазарского происхождения крымчаков «мифологемой», И.В. Ачкинази, тем не менее, приходит к выводу, что «ряд вещественных источников, данные археологии, этнографии и антропологии, лингвистические особенности крымчакского языка и пр., позволяют сделать вывод о том, что ядром крымчакской этноконфессиональной общности являлись разноэтничные выходцы из Хазарского каганата»^lxvii. Однако непредвзятый анализ показывает, что археологические, этнографические и антропологические источники никоим образом не подтверждают хазарского происхождения крымчаков, а, напротив, опровергают вышеуказанную теорию^lxviii. Тысячи архивных и опубликованных источников, работы, письма, стихи, молитвы, трактаты и т. п., написанные предками современных крымчаков на иврите и крымчакском этнолекте, свидетельствуют о бережном отношении их к еврейским религиозным и интеллектуальным ценностям, а также их однозначной еврейской самоидентификации вплоть до Второй мировой войны и после нее.

В последние годы «тюркская» концепция происхождения крымчаков, обоснованная Б.М. (В.М.) и И.В. Ачкинази с исторической точки зрения, получила любопытное «подкрепление» со стороны филологии., Филолог по образованию Д.И. Реби пришел к выводу, что крымчаки являются потомками хазар, или, шире, алтайских народов, не имея этнически отношения к евреям^lxix. Что же привело автора к такому выводу? Д.И. Реби совершил лингвистический подвиг. Будучи в преклонном возрасте, он стал вспоминать (и вспомнил-таки!) родной крымчакский этнолект («крымчакский» или «джагатайский», как он говорит, язык), на котором не говорил с семи лет. Не только вспомнил, но и преподавал его в симферопольской воскресной крымчакской школе (в настоящее время не работает). Более того, выучил еврейский алфавит и крымчакскую скоропись, чтобы читать документы на крымчакском этнолекте, записанные еврейским шрифтом. Изучив несколько рукописей и сделав ряд ценных публикаций и переводов, Д.И. Реби, к сожалению, пришел к неверным выводам об этнической истории крымчаков. По его собственным словам, до 1989 г. он полагал, что предками крымчаков «были прибывшие ещё в 1 веке в Крым из Палестины евреи»^lxx. Тем не менее, почитав крымчакские джонки и найдя там упоминание имени Тенгри (Танъры) и Аллаха, он делает вывод, что «числясь иудеями, крымчаки, на самом деле, всегда в душе оставались мусульманами...»^lxxi По его мнению, крымчаки вплетали в еврейские молитвы имя Тенгри, языческого бога древних тюрков, в качестве пережитка языческих представлений своих тюрко-алтайских предков.

Слабость этих аргументов видна каждому, кто знаком с религиозными традициями тюркоязычных народов. В раннее новое время термин Тенгри/Танъры в тюркских языках обозначал бога вообще, а не языческого бога неба древних тюрков и хазар ? как, скажем, термин Gott у германских народов стал обозначать не определенное языческое божество, а бога вообще. У тюркоязычных еврейских групп термин Тенгри (Танъры) был переводом еврейского имени Бога (Адонай, Элоим и т. д.) Термин Тенри встречается во всех доступных переводах Танаха на караимский язык или татарский этнолект крымских караимов ? естественно, в значении Адонай или Элоим^lxxii. Можно также заглянуть, к примеру, в двуязычный сборник религиозной поэзии, переведенной на татарский этнолект крымчаков Нисимом Леви Чахчиром. Ивритский термин Элоим он везде переводит как Танъры^lxxiii. У тюркоязычных армян Подолии и Галиции термин Тенгри использовался в переводах как Ветхого, так и Нового Завета ? опять-таки, естественно, без какой бы то ни было связи с пантеоном древних тюрков^lxxiv. Подобные примеры можно множить до бесконечности.

Примерно та же ситуация и со словом Аллах. Именно так, Аллах, переводится еврейское Элоим/Адонай в современном издании Библии на турецком языке^lxxv. Термин Аллах употреблялся, правда, несколько реже, чем Тенгри, и тюркоязычными еврейскими группами для перевода слов Адонай и Элоим^lxxvi.

Итак, ни один лингвистический, этнографический, эпиграфический и прочий источник не в состоянии доказать нееврейское происхождение крымчаков. К сожалению, именно «тюркская» версия происхождения крымчаков, несмотря на ее научную несостоятельность, стала официальной теорией их идентичности при рассмотрении крымчакских проблем большинством официальных и академических структур АР Крым и Украины^lxxvii. Несостоятельность этой тенденции, на наш взгляд, красноречиво охарактеризована А.В. Мальгиным, одним из первых крымских ученых, обративших внимание на деиудаизационные процессы у караимов и крымчаков: «Еврейская культура, памятники которой прослеживаются в Крыму, по крайней мере, с 1 в. до н. э., вовсе не нуждается, чтобы для подтверждения своего исконного присутствия на этой земле прибегали к дополнительным аргументам, обращались к поискам тюркской или какой-либо иной основы»^lxxviii.

В заключение хочется сказать о будущем крымчакской общины. Большинство опрошенных респондентов, как правило, печально разводили руками, говоря: «Через двадцать лет от нас останутся одни воспоминания». Я не хочу быть пессимистом. Начиная с 20 столетия, в литературе говорится о вымирании караимов, а, тем не менее, община вовсе не собирается прекращать свое существование ни в Европе, ни в Израиле и США. К тому же у нас перед глазами пример самаритянской общины, возродившейся фактически из праха: 150 человек в 1901 г. и 654 ? в 2004-м^lxxix. На мой взгляд, дальнейшее существование крымчакской общины во многом зависит от самих крымчаков: если они сумеют заинтересовать своей историей и традицией крымчакскую молодежь России, Крыма и Израиля ? кто знает, быть может, мы станем свидетелями этнокультурного ренессанса этой интереснейшей этнической группы.