Лариса Мангупли
Хайфа,Израиль
Сухой крымский ветер с силой гнул всё, что было на его пути. Совсем как позёмка. Только вместо снега по степи стелились пожухлые осенние травы, оставшиеся после цветения васильков, ромашек да бессмертников, которые до последнего сопротивлялись холодам. Казалось, что они пытаются прикрыть собою место, ставшее свидетельством людской жестокости. Ещё дышащий трагедией многометровый ров на десятом километре Феодосийского шоссе зиял пугающей мёртвой чернотой. Сквозь комья земли проступали человеческие кости, клочья вещей, детские ботиночки, тряпичные игрушки. Совсем низко пролетела стайка журавлей и, оглашая степь прощальным курлыканьем, растворилась в холодной серости дня. Рите ещё больнее от этого расставания с журавлями. Птицы вернутся сюда, думает она, а вот наши близкие…
Живая память
Выпускники Академического центра ВИЦО в Хайфе на протяжении недели представляли свои дипломные работы в виде наглядных проектов по избранным темам. С Виталием Маневичем, получившим специальность графического дизайнера и потенциального учителя, мы беседуем в салоне, где размещён его проект «Живая память». Композиция, выполненная художественным конструированием предметов, символизирующих исторические события прошлого, отображает судьбу малочисленного народа – крымчаков. Виталий – представитель пятого поколения в исследуемом им проекте.
Крымчакская перспектива
Олег (Биньямин) Минич
Уже 12 лет я живу в Израиле. Приехав в 15 лет, по сути, маленьким мальчиком, я прошел израильскую школу, армию и университет.
Сегодня я с уверенностью могу называть себя израильтянином. И поэтому мне близки вопросы, которые волнуют израильских евреев. Один из них – это происхождение. Каждый израильтянин, даже тот, который родился в Стране, знает, откуда приехали, как минимум, его бабушки и дедушки. Когда израильтяне знакомятся друг с другом, очень быстро они задают друг другу вопрос – эйзо эда ата – из какой ты общины? Имеется в виду не городская или районная еврейская община, со своей синагогой. Нет, такая община называется кехилла. А эда – это совсем другое понятие.
Эда – это часть еврейского народа, живущая в одной географической области, и имеющая общие традиции, которые обосабливают их от других таких "географических" общин. Например, есть евреи польские, а есть немецкие. Есть иракские (бавлим), есть персидские (парсим) и есть марроканские. Самые большие такие общины стали известными именно по названиям стран, где они жили – сефарды (от слова Сфарад - Испания) и ашкеназы (от древнего названия Германии - Ашкеназ). При этом, совсем не обязательно эда – это кровные потомки евреев древней Иудеи. Например, йеменские евреи считаются потомками местных арабских племен с юга Аравийского полуострова. А эфиопские евреи отличаются от остального еврейского народа цветом кожи.Почему же этот вопрос, вопрос происхождения, так волнует израильтян?
Живая летопись воспоминаний
Лариса Мангупли
Ещё за тридцать лет до своей недавней кончины всемирно известный писатель Борис Стругацкий в эссе «Больной вопрос» написал:
Я, между прочим, и до сих пор не знаю, что это всё-таки значит – «чувствовать себя евреем». У меня сложилось определённое впечатление(в том числе и из разговоров со многими евреями), что «чувствовать себя евреем» – значит: жить в ожидании, что тебя в любой момент могут оскорбить и унизить без всякой на то причины или повода. Я не знаю также и что значит «чувствовать себя русским». Иногда мне кажется, это означает просто радоваться при мысли, что ты не еврей
Признаюсь, что-то похожее я испытывала на своей первой родине, когда, касаясь темы национальных ощущений, говорила, что я – крымчачка. Да, так это и есть, так было написано и в моём паспорте. И это согревало. Даже радовало – всё-таки не еврейка. А вот душа? Что творилось с ней?..
Примерно на такой же вопрос недавно мне пришлось ответить в интервью уже здесь, на моей второй родине. И я сказала, что теперь счастлива, ведь мне никто уже не скажет, мол, езжай в свой Израиль. Здесь я обрела душевное равновесие, уверенность, истинное национальное самосознание.